8 ноября 1917 года, в первый же день революции прошел второй Всероссийский съезд Советов, который учредил Совет народных комиссаров. Одним из первых образований нового совета стал Наркомат внутренних дел под руководством Алексея Рыкова. Через два дня этот НКВД принял постановление о создании рабочей милиции. А уже 20 декабря 1917 года была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК), которую возглавил Феликс Дзержинский.

В мае 1918-го был создан карательный отдел Народного комиссариата юстиции, который осуществлял общее руководство большинством мест заключения.

С 1922 года эта функция перешла специально созданному единому органу - Главному управлению местами заключения.

11 июля 1929-го вышло Постановление Совнаркома «Об использовании труда уголовно-заключённых при колонизации отдаленных райнов СССР и эксплуатации их природных богатств» и началось формирование сети исправительно-трудовых лагерей.

В 1930-м образовано Управление лагерями ОГПУ (УЛаг), а в 1934-м оно стало Главным управлением исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения ОГПУ (ГУЛаг). Тогда же в структуру ГУЛага влился СибЛОН (Сибирский лагерь особого назначения ОГПУ СССР).

Здесь Сибирь шагала в первых рядах. СибЛОН был создан еще осенью 1929 года как Сибирский сельскохозяйственный исправительно-трудовой лагерь ОГПУ СССР.

В 1935 году СибЛОН был переименован в Сиблаг, и работал под этим именем до 1961 года. Помимо собственно исправительных лагерей в систему Сиблага входили тюрьмы, спецпоселения, спецсовхозы, пересылочные пункты и другие учреждения. Действовали они в репрессивном качестве более четверти века: с конца 1920-х годов до конца 1950-х. В объёмном справочнике «Система исправительно-трудовых лагерей в СССР: 1923–1960» приведена численность заключённых Сиблага с 1930 по 1960-й годы, основанная на документах Государственного архива Российской федерации.

Можно много рассказывать про систему Сиблага, но у данной работы несколько иные, краеведческие задачи. Мы физически не сможем охватить бесконечную тему спецпоселений Нарымского края и Кузбасса, входивших ранее в Новосибирскую область. Поэтому обратимся к Новосибирску.

В феврале 1918 года в Ново-Николаевске появляется первая ЧК, руководителем которой и был Фёдор Иванович Горбаня. Она заняла здание бывшего дома купца Маштакова на углу Воронцовской и Николаевского проспекта (ныне Свердлова, 15). Тогда ЧК имела честное и говорящее название – «отдел по обыскам и арестам».

8 мая 1920 года был создан и Новониколаевский подотдел принудительных работ, который подчинялся отделу юстиции при Томском губревкоме и координировал все тогдашние места лишения свободы.

Конечно же, были использованы и прежние помещения. К тому времени это были Дом принудительных работ № 1 (старая тюрьма на Александровской) и № 2 на Переселенческой, 39 (ныне 1905 года). Арестный дом на Барнаульской стал женским отделением ИТД-1. Также продолжал работу концентрационный лагерь принудительных работ (бывший лагерь военнопленных). Официально он возобновил работу 9 июня 1920 года, приняв первых 198 человек (134 военнопленных офицера первой мировой, 14 уголовников, а также 21 заключенного из перегруженных домов принудительных работ).

Следующее пенитенциарное учреждение – ИТД-2, было построено уже Советской властью около 1920 года. Печально известная внутренняя тюрьма ОГПУ (полное название – Дом Предварительного Заключения Пересыльного Пункта ОГПУ ЗапСибКрая - ДПЗ ПП ОГПУ ЗСК) разместилась по соседству с царской предшественницей на углу Переселенческой и Нарымской. В 1937-1938 годах здесь оборудовали отдельный корпус для политзаключенных, где одновременно работали около ста следователей. На 1941 год в ней числилось 1339 арестантов, и в данном качестве работала она до конца 1940-х, после чего она стала ведомственным лечебным учреждением, в 1953-м перепрофилированным в психбольницу. Здание снесено весной 2012 года под жилое строительство.


При сносе были обнаружены «множественные человеческие останки», которые, как установило следствие, принадлежат 32 разным людям и датируются периодом «не позднее 1955 года».

В октябре 1922 года система исправительно-трудовых учреждений была перестроена. Концентрационные лагеря и ДомПринРабы ликвидировались, их стали называть ИТД - исправительно-трудовой дом, а карательный отдел из юстиции был переподчинён НКВД РСФСР. Было образовано Главное управления мест заключения и местные при губернских органах.

С сентября 1923 года местные органы стали именоваться Инспекциями мест заключения. В штате Инспекции Новониколаевской губернии числилось всего 9 человек.

В ведомстве Новониколаевского губернского управления мест заключения насчитывалось 7 исправительно-трудовых домов (в том числе исправительно-трудовые дома Каинска, Каменска, Черепанова и Каргата), в которых содержалось около 1200 арестантов.

исправительно-трудовых домов

арестантов

Помимо этого, для обеспечения заключённых были организованы фабрично-ремесленная трудовая колония с сетью производственных участков: слесарных, кузнечных, столярных, сапожных, а позднее и сельскохозяйственная. Продукция мастерских реализовывалась через три торговые лавки. В то время основной целью колоний было приучение заключенных к труду и к профессиональным навыкам.

Поэтому жизнь в них была сравнительно вольной: рабочий день длился с 8 до 16 часов с часовым перерывом на обед, заключённые могли учиться грамоте, читать свежие газеты, прямо на месте для них проводились лекции, концерты, спектакли.

В 1926 году в название Управления возвращается фраза «принудительные работы», оно стало называться «Инспекция мест заключения и принудительных работ Новосибирского краевого административного отдела». Новосибирская фабрично-ремесленная трудовая колония помимо дома заключения включала в себя: механический и столярный цехи, сельскохозяйственное и ассенизационное отделение, кирпичный завод на улице Парижской коммуны, лесозаготовки в селе «Каменка» и две каменоломни в Буграх и в Гусином Броде.

Начальником и отдела принудительных работ, и трудовой колонии был назначен Николай Николаевич Иванов. Контора отдела располагалась на ул. Переселенческой, 39 (ныне 1905 года).

На территории нынешней Новосибирской области (административные границы которой не раз менялись) было расположено несколько крупных лагерей:

К декабрю 1941 года система «ИТЛ и УНКВД по Новосибирской области состояла из 29 отделений, которые по своему производственному профилю делятся на сельскохозяйственные (10 отделений), промышленные (10 отделений), контрагентские (8 отделений), строительные (одно отделение)». В апреле 1942-го приказом «О разукрупнении УИТЛК УНКВД по Новосибирской области» из его состава было выделено 11 хозяйств с образованием на их базе единого сельскохозяйственного лагеря НКВД с дислокацией управления в Мариинске. Сиблаг переподчинили ГУЛАГу НКВД СССР. С того времени и до конца Великой отечественной войны Сиблаг возглавлял подполковник госбезопасности Р. П. Филимонов.

Больше всего мы знаем о жестоком каторжном лагере промышленной группы в Ложке, известном среди заключённых как «пункт уничтожения».

Лагерь состоял из нескольких зон, обнесенных высоким дощатым забором с внешними и внутренними запретными зонами, обтянутыми колючей проволокой. В одной зоне помещались политические заключенные, в другой — уголов­ники и штрафники, отбывающие большие сроки за особо тяжкие престу­пления.

В третьей зоне — женщины, в большинстве случаев это были супруги «врагов народа». Среди них и Анна Ларина — жена известного революционера Николая Бухарина, впавшего в опалу после критики коллективизации в 1928 году и расстрелянного в 1938 году по политическому делу «Антисоветского правотроцкистского блока». Бухарина, кстати, расстреляли вместе с Рыковым, первым наркомом НКВД.

Заключенные работали в карьере - добывали известь, обжигали ее в костровых печах. Пыль быстро сжигала легкие. В 1956 году лагерь был ликвидирован, но остатки колючей проволоки можно было увидеть еще совсем недавно.

Обществом «Мемориал» (по версии Минюста РФ, является НКО-иноагентом, а Верховный суд ликвидировал организацию) мне была передана карта, составленная инженером-геодезистом Владимиром Комиссаровым с пометками известного писателя Юрия Магалифа, на которой отмечен ряд тюрем и лагерей, находящихся на территории Новосибирска.

Старейшее из тюремных учреждений, сохранившееся в городе - СИЗО при ныне существующем здании НКВД на улице Коммунистическая,49 (сейчас это здание УФСБ по Новосибирской области).
До революции здесь находились красивый каменный дом с мезонином, принадлежавший Ивану Филимоновичу Ларину, и двухэтажное здание Московских бань с мужским и женским отделениями, а также отдельными номерами на втором этаже. Последнее снесли уже после Великой Отечественной войны при расширении управления.

Новое здание было построено по проекту архитектора Бориса Гордеева, сосланного на поселение в Новосибирск. Точнее надстроено, так как старые, ленточные, купеческие окна первого этажа до сих пор явно выделяются. А внутри нынешнего строения коридор и комнаты расположены на разных уровнях с остальным зданием. Просто старый домик не вписывался по высоте в новый проект.

В 1989 году автору этого текста пришлось провести ночь в этом изоляторе, находящемся во внутреннем дворе КГБшного квартала. Хорошо помню кирпичную стенку, выщербленную как бы следами от пуль, на которую по дороге в камеру, шутя, обратил внимание веселый сержант-конвоир. Длинный коридор со стойкой для отпечатков пальцев в торце, свежевыкрашенную камеру с одним широким топчаном, с красивой, полукруглой дровяной печью. Под первым этажом есть еще и пара подземных.

Рядом, в здании дореволюционной постройки по Александровской (ныне Серебренниковской,18) размещалась поликлиника ОГПУ, в которой, по воспоминаниям Владимира Вовка, проходили заседания печально известной расстрельной тройки. И бывало, что приговоры приводились в исполнение тут же, в коридоре второго этажа. Сейчас стены здания закрыты сайдингом.


Рядом, со зданием клуба имени Дзержинского, под землей находился большой тир. Он был засыпан в 1989-м после пожара спортивного зала «Динамо». Читал, что когда-то этот тир был местом массовой гибели жертв режима. Сейчас тир устроен в подвалах соседнего здания по Свердлова,27а. Там несколько стрелковых секций, переоборудованных из бывших тюремных камер.

Здесь, прямо за нынешним зданием облправительства, несколько кварталов принадлежали НКВД. Жилые корпуса, гостиница со «своими» комнатами и рестораном, спортивный, клубный комплексы, созданные теми талантливыми ссыльными архитекторами и инженерами Борисом Гордеевым, Николаем Никитиным, Сергеем Тургеневым.

Управление, жилые корпуса, поликлиника, прачка и остальное имеют единую инженерную систему и соединялись технологическими проходами. Вокруг этих кварталов ходит множество легенд, в частности про подземные ходы, как между зданиями, так и к реке Обь, по которой вагонетками вывозили трупы расстрелянных, где их грузили на лодки и отправляли в неизвестность. Даже схемы рисовали. Конечно, никаких подтверждений этих слухов нет и верить им не стоит.
Кстати, следов массовых захоронений в городе и области пока не обнаружено. За исключением Савкиной гривы в Куйбышеве. Хотя, наверняка, расстрелянных закапывали на кладбищах Берёзовой рощи, Заельцовском, Клешихинском. Могли и просто топить в Оби.

Транзитно-пересыльная тюрьма №1, ныне - СИЗО-1 на улице Караваева,1. Здание строилось на благо, для развития образования. Здесь планировали разместить сельскохозяйственный институт, но в 1932 году «в связи с государственной необходимостью» его заняла пересылка. На тот момент в городе действовали только три тюрьмы – на улицах Мичурина, 1905 года и Коммунистической.

Сейчас старое здание скрыто в глубине учреждения. Красивый, парадный, административный корпус был построен уже после войны, в 1950 году. Через новосибирское СИЗО-1 прошли выдающийся инженер Юрий Кондратюк, популярнейшая исполнительница народных песен, заслуженная артистка РСФСР Лидия Русланова, бывшая женой «врага народа» генерала Владимира Крюкова и осужденная по 58 статье («Антисоветская пропаганда»).
Крупный лагпункт (ЛП №1) находился в квартале четных сторон Каменского шоссе, улиц Волочаевской и Трактовой (ныне проспекта Дзержинского). Здесь находился и детдом Сиблага, в одном крыле которого также был круглосуточный детский сад для сотрудников управления. Назывался он «Ласточка».

Лагпункт №3 (центральный) находился на краю лога притока 1-й Ельцовки. На уникальной карте геодезиста Комиссарова он почему-то обозначен на левом берегу, но, как утверждают очевидцы, лагерь был всё-таки в правобережье города. Сейчас на его месте жилые дома по Учительской,15,17,19, и Дундича,20-25. В лагере было более 10 тыс. заключенных. Они строили завод имени Чкалова и авиамоторный завод. Среди них были венгерский поэт Анатолий Гидаш, дочь прославленного театрального режиссера Всеволода Мейерхольда Татьяна, сын одного из основателей Новосибирска Григория Будагова Григорий, известный детский писатель Юрий Михайлович Магалиф, который, помимо пометок на карте Комиссарова, оставил и воспоминания о жизни в этом лагере.

Писатель вспоминает: «Какой-то остроумец начертал на широких воротах лагеря: „Кто не был, тот будет, а кто был, тот не забудет!» Потом этот жизнерадостный лозунг замазали известкой… За забором – около двадцати приземистых бараков и громадная площадь для утренних разводов".
«Невиданный размах экстренного строительства потребовал сотни, тысячи рабочих рук, – писал Магалиф. – Желательно дешевых. И каждое утро (и каждый вечер, конечно) по городу тянулись длинные колонны плохо одетых людей. Мужчины и женщины, старики и подростки: в рваных телогрейках, в замызганных бушлатах, в дырявых кирзачах, в уродливых бахилах под названием „четезе", - они шли и шли из лагпунктов на объекты, с объектов - в лагпункты... По бокам этих скорбных колонн шли солдаты с винтовками наперевес, злобно лаяли собаки, то и дело раздавались окрики „Подтянись! Шире шаг!» и угрозы „Шаг влево, шаг вправо - конвой стреляет без предупреждения!" В любую погоду - в жуткую непролазную грязь, в пятидесятиградусный мороз, в зной и в грозу, в дождь и в пургу — плелись по „второму Чикаго" „сиблаговцы-сибулонцы" - заключенные новосибирских лагерей».

Подтверждая высокую смертность в лагерях, Магалиф, работавший санитаром в одном из госпитальных бараков, рассказывает, что в ночь с 12 на 13 января 1942 года на его руках умерли 240 человек. А осенью 1944 года заключенными ЛП №3 был установлен мировой рекорд кладки кирпича. Трое каменщиков Навощик, Ефремов, Булгаков за одну нормальную рабочую смену возвели стены целого цеха. О событии в общих чертах даже написали в газете «Правда», а самих рекордсменов досрочно освободили, благо срок их и так был на исходе.

ЛП №4 находился на территории комбината №179 (оборонного завода «Сибсельмаш»). Естественно, что все его заключенные участвовали в строительстве самого предприятия, стратегически важного объекта Наркомата боеприпасов. Рядом, на тарном заводе по улице Большая на карте Комиссарова, обозначен крупный ЛП №2, который напрямую соединен с ЛП №4.


Цифрами обозначены некоторые строения: 1 - вход в лагерь, 2 - администрация, 3 - бараки.

Осенью 1944-го, после прибытия в Новосибирск первых немецких пленных контингент лагеря №2 сменился. Он стал «Первым лагерным отделением военнопленных».

ЛП №6 находился в Октябрьском районе, на правом берегу реки Плющиха. Обозначен он и на карте города 1932 года. По воспоминаниям Владимира Комиссарова, здесь работала небольшая мыловарня, которая в качестве сырья использовала тела умерших заключенных. Сейчас это – промзона между улицами Чехова, Лобова, Тургенева. На карте также отмечено отделение лагпункта на заводе «Большевик».

Историк Сергей Букин в своей работе «Захоронения военнопленных в Новосибирской области» мимоходом затрагивает этот лагпункт: «К ноябрю 1944 года наиболее „благоустроенным" оказалось первое лагерное отделение, размещенное на базе бывшей колонии советских заключенных на тарном заводе комбината №179. Здесь имелось два каркасно-засыпных барака и три обширных землянки общей площадью 3 109 м2. Активно велось строительство ещё 7 земляных помещений для новых контингентов, заканчивалось оборудование лазарета, кухни и столовой».

В конце 1930-х годов на пустыре у северной окраины деревни Бугры, на 87-м квартале (ныне это улицы Ватутина и Таймырская) был оборудован небольшой лагерный пункт №7 управления Сиблага. В мае 1941 года в нем числились 270 заключенных, выполнявших контрагентские работы. Далее лагерь будет только расширяться. Старожилы помнят двух или трехэтажное желто-белое здание его комендатуры, окруженное колючкой. Как и везде, в этом лагере отмечалась высокая смертность из-за отсутствия своевременной медицинской помощи.

Так, в обширном докладе ответственного инструктора политотдела ГУЛАГа Разиной от 18 декабря 1941 года, отмечено: «В Бугринском отделении слабосильные заключенные не были выделены отдельно и находились вне медицинского надзора, в результате чего с 5 на 6 ноября скоропостижно скончалось 5 человек, среди них заключенный Фефалов, 1921 года рождения. [Он], будучи слабосильным, от работы освобожден не был, 5 ноября вышел на работу с бригадой, а по окончании работы был доставлен в амбулаторию в бессознательном состоянии, ему вспрыснули камфару. Вместо того, чтобы положить в стационар, его направили в барак, куда он не дошел, упал на снег, где его нашли в 3 часа ночи, доставили в стационар, где он через 15 минут умер. Отмечены внезапные случаи смертности в столовой, на улице, в зоне лагеря».

В докладе были данные и по другим лагерям: «Группа «А» по лагерю в целом систематически снижается… в ноябре месяце по Ахпуну [ныне Кемеровская область] она равна 31,5%, Искитиму - 48,2%, Суслово - 53,3%, Новосибирску - 56,4%, Кривощеково - 57,6%...».
Немного восточнее лагпункта №7, на картофельном пустыре соседнего квартала (ныне улица Немировича-Данченко) был устроен специальный лагерь для интернированных трудармейцев. В основном это были эстонцы, поволжские немцы. Его называли «Копай-город» - 12 землянок по 96 нар в каждой – половина окошка в земле, половина на улице. Потом для них были выстроены двухэтажные бараки.


Большинство же интернированных проходили сквозь Новосибирск транзитом. Их, минуя пересылку, перегружали с железнодорожных составов на баржи и водой отправляли на север, в Нарым. Далее судьба многих печальна.

Заключенные
в «Лесопитом
нике»:
«Вместе с
этапом
доставлено
шесть трупов»

Отдельная тема – самый крупный сиблаговский блок Кривощёковских лагерей № 5, 6, 7 на улице Парашютной и Порядковой (ныне Связистов-Забалуева). На них выходили и улицы Лагерная (Плахотного), 2-я Лагерная (Косиора). На карте Новосибирска 1944 года территория Кривощёковских лагерей скромно обозначена как «лесопитомник».

На 1941 год в Кривощёковском отделении насчитывалось 7807 заключенных. В основном они тоже были задействованы на контрагентских работах и использовались для строительства левобережной части Новосибирска.

Здесь же находился и Кривощековский лагерь №1 - для малолетних детей и женщин, описанный Александром Солженицыным. В «Архипелаге ГУЛАГ» он коснулся тяжелейших бытовых условий содержания в лагерях женщин, детей и стариков, со всех сторон подвергнутых оскорблениям, унижениям и грабежам.

Эстонский политический деятель Арнольд Сузи рассказывал Солженицыну об условиях содержания во 2-м (штрафном) Кривощековском лагпункте конца 1940-х годов: «Жизнь в громадных (на 500 человек) полутемных землянках, вкопанных в землю на полтора метра. Начальство не вмешивается в жизнь зоны. Засилие бандитизма, блатарей и малолеток. На работу почти не выводят. Соответствующее и питание... Столовая на этом лагпункте - досчатая пристройка, негодная сибирской зимой. Баланду и пайку надо донести по морозу от кухни до землянки - метров 150. Многие не доносили. Большая смертность заключённых дело было обычное, особенно в военное время. Отвратительное питание, грязь, вши. «Санитарная обработка, почти везде, производится с большими перебоями, так, например: на 4-м лагпункте Кривощековского отделения, на 2-м Новосибирском отделении люди не мылись в бане около двух месяцев. Имеют место случаи, когда бани используются не по прямому назначению».


В спецсообщении на оперативный отдел ГУЛАГа от 2 ноября 1941 года указывается, что «в Кривощековском отделении с 26 апреля по 11 октября умерло 238 заключенных, за месяц с 26 сентября - 130 заключённых. В Новосибирском отделении с 1 августа по 17 октября умерло 204 человека, за время с 26 сентября по 17 октября - 102 человека». Причиной столь больших смертности и заболеваемости указывается «истощение от систематического недоедания в условиях тяжелых физических работ и распространение вследствие этого гемокалита, пеллагры, ослабления сердечной деятельности». Из-за обыкновенного неоказания медицинской помощи умерли «заключенные Кривощёковского отделения Кочельгин, Хохрин, Громов, Глоба».

Лист спецсообщения о смертности в лагерях г. Новосибирска
(ноябрь 1941). ГАРФ.

Истощение преследовало и этапированных заключенных: «Из доставленных в Мариинское отделение из Новосибирского пересыльного пункта 8 октября 1941 года 539 заключенных, более 30% оказалось завшивленными, все – с резким истощением пелларгического характера. Вместе с этапом доставлено было 6 трупов. В ночь с 8 на 9 октября умерло еще 5 человек. Прибывший 20 сентября в Мариинское отделение из того же пересыльного пункта этап оказался на 100% завшивленным, многие из заключенных были без нательного белья. В день прибытия этапа из 8 заключенных, помещенных в госпиталь, умерло 3 заключенных».

И кто виноват? Ведь кто-то должен быть виноват. «В Кривощековском отделении привлечены к уголовной ответственности за преступное отношение к медобслуживанию заключенных врачи из заключенных Яковлев и Спекторов».

В Кривощёково на территории Новосибирска колония, унаследовавшая №5, существовала вплоть до конца 1990-х годов. Бараки пятого лагеря сохранились до сих пор. Правда, они были построены уже после Сиблага. Функционально от «пятерки» осталось помещение бывшего штрафного изолятора, где сейчас находится центр временного содержания иностранных граждан. Остальные сохранившиеся здания зоны сдаются в аренду, а на общей территории давно уже стоит жилая застройка.

В 2008 году на месте бараков Кривощёковских лагерей был возведен красивый православный храм - Троице-Владимировский собор, освященный в честь князя Владимира, которого ныне провозгласили покровителем внутренних войск МВД. Такой вот казус получился. Храм стоит на месте концлагеря, но в память не его узников, а охранников.

В апреле 1949 года в Новосибирске был организован еще один исправительно-трудовой лагерь – «Строительство 600», находившийся в подчинении главного управления лагерей промышленного строительства. Он дислоцировался на месте отделения лагеря немецких военнопленных №199, которое было построено осенью 1944 года. К началу 1949-го пленных репатриировали на родину, на стройки немецкого социализма, а бараки заселили уже нашими, советскими заключенными, которые строили корпуса металлургического завода №250 (ныне НЗХК), жилье и другие объекты.


Весной 1953 года после смерти Сталина лагерь был переподчинен Министерству юстиции (а через год - МВД) и получил новое название - Каменский ИТЛ. В пик своей деятельности, в 1952 году в лагере содержалось 15,7 тыс. заключенных, в основном уголовники - политическим работать на проектах атомной промышленности было запрещено. Ветеран НЗХК, краевед Борис Антипенко со слов матери, работавшей в то время на п/я 53 (так раньше назывались военные заводы), рассказывает, что в 1953-м за несколько дней до ареста Берии в лагере произошел бунт. Вольнонаемных с территории немедленно вывели, после чего дело завершали пулеметы. В январе 1954-го Каменский ИТЛ был закрыт, а сейчас на его месте находится исправительная колония №8 строгого режима.

***
За рамками исследования остались многочисленные лагерные отделения, размещаемые на стройках, заводах, в совхозах, в закрытых церквях, конструкторские шарашки с мировыми именами инженеров, поселения интернированных, психбольницы, лагеря военнопленных. Юрий Магалиф вспоминает, что «в годы войны в разных концах города, было не менее шестнадцати лагерных пунктов и великое множество так называемых «раскомандировок» - маленьких лагерных подразделений в 20-30 человек заключенных».
Например, совхоз закрытого военного кооператива ПП ОГПУ, что находился на месте нынешнего 6-го микрорайона Новосибирска, трудом заключенных обеспечивал сельхозпродукцией и лагеря, и само управление Сиблага.


Учреждения и мастерские Сибирской детской комиссии на улицах Сибревкома и Большевистской, конечно, не носили карательных функций, но порядки у беспризорников, которые совершали до трети всех преступлений, были весьма тоже строгие.

Старейшая в городе Никольская церковь, что в 1895 году при сносе села Кривощёково была перевезёна в Бугры, а в 1930-м стала колонией для заключенных и сгорела ранней весной 1932-го.

текст: Константин Голодяев
верстка, иллюстрации: Диана Днепр

Друзья, чтобы мы и дальше могли делать большие материалы, нам нужна ваша помощь.
Оформить пожертвование без VPN можно прямо здесь или вот тут.

Спасибо, что остаётесь с нами, ваша Тайга. инфо!
наш телеграм